Влад Старостин со своим блогом
Пишите мне на mail@vladstarostin.ru. Подписывайтесь через RSS
Влад Старостин со своим блогом
Пишите мне на mail@vladstarostin.ru. Подписывайтесь через RSS
1 мая 2022
Книга математика Ричарда Хэмминга (тот самый, которого код Хэмминга и расстояние Хэмминга) про то, как быть математиком и инженером. Это пересказ его лекций, которые он читал в каком-то американском вузе (Naval Postgraduate School).
Для начала Хэмминг объясняет стиль изложения книги. Инженерия и математика — это в первую очередь искусство, а один из способов научиться искусству — смотреть, как работает учитель, и мотать на ус. Поэтому дальше в книге он излагает свои мысли по разным вопросам, рассказывает о том, как совершал открытия, а нам, как и слушателям лекций, предлагается окунуться в мир его творчества и что-то себе из этого вынести.
Вот, если честно, вынести мне удалось крайне мало. Местами читать интересно, есть занятные мысли, истории всякие из прошлого. Например, про переход с машинных кодов на ассемблер в 50-е:
Finally, a more complete, and more useful, Symbolic Assembly Program (SAP) was devised – after more years than you are apt to believe during which most programmers continued their heroic absolute binary programming. At the time SAP first appeared I would guess about 1% of the older programmers were interested in it – using SAP was “sissy stuff”, and a real programmer would not stoop to wasting machine capacity to do the assembly.
Всё-таки презрение в новомодным хипстерским технологиям среди программистов — явление на все времена.
Интересное наблюдение о применимости теоремы Гёделя к человеческому языку:
Thus I have gone beyond the limitations of Godel’s theorem, which loosely states if you have a reasonably rich system of discrete symbols (the theorem does not refer to Mathematics in spite of the way it is usually presented) then there will be statements whose truth or falsity cannot be proved within the system. It follows if you add new assumptions to settle these theorems, there will be new theorems which you cannot settle within the new enlarged system. This indicates a clear limitation on what discrete symbol systems can do.
Language at first glance is just a discrete symbol system. When you look more closely, Godel’s theorem supposed a set of definite symbols with unchanging meaning (though some may be context sensitive), but as you all know words have multiple meanings, and degrees of meaning. <...> Thus language as we actually use it does not fit into the hypotheses of Godel’s theorem, and indeed it just might be the reason language has such peculiar features is in life it is necessary to escape the limitations of Godel’s theorem.
Но такое прямо приходится выуживать из его рассказов, плотность интересного не очень велика. При этом чем дальше, тем водянистее. Если книга начинается с достаточно серьёзной математики (чего стоит главы про его работу в области цифровых фильтров), то потом начинаются какие-то совсем банальные темы в духе «экспертам не всегда стоит доверять» или что-то типа «if you want to do significant things, now is the time to start thinking (if you have not already done so) and not wait until it is the proper moment – which may never arrive!».
О том, что прочитал, не жалею, но вряд ли могу кому-то порекомендовать.
Читал когда-то давно на русском, помню, что совсем не понравилось. Перечитал в оригинале и примерно те же ощущения. Юмор там, повествование такое ненапряжное, некоторые фразы запоминаются. Но не зацепило. Видать, не моё.
Небольшая книжка про поэзию 1913 года. Автор взял все книги стихов, изданные в обозначенном году (которые смог найти, список найденного и ненайденного там прилагается), и с разных сторон проанализировал. О чём писали, чем вдохновлялись, что там в эпиграфах. В конце книги быстро сравнивают картину с 1916 годом. Если честно, исследование производит механистическое впечатление, например, подсчитывается, в скольких книгах есть авторское предисловие или датировки под стихами. Вот скажем у модернистов предисловия были не моде.
Это объясняется легко: предисловие к книге, чаще всего выполнявшее роль текста, растолковывающего читателю художественные намерения автора, широко использовалось старшими символистами, однако к началу 1910-х годов оно потеряло для модернистов значительную долю своей привлекательности. Избранная публика, для которой предназначались модернистские книги, уже и безо всяких предисловий была подготовлена к восприятию авторского собрания лирики как «большой формы» поколением Бальмонта и Брюсова, а затем — Блока и Белого.
Наверное, это по-своему интересно, но меня не сильно увлекло. С другой стороны узнал много новых для себя имён, да и целом немного в стихотворную жизнь того года окунулся. Книга маленькая, почему бы и не прочитать.
Продолжаю читать сборник рассказов Виана. Этот пока мой фаворит. Как всегда сложно пересказывать сюжет абсурдистских рассказов, да это и не нужно. Тут всё хорошо и всё в меру, эротизм, игры словами и каламбуры, жестокость, абсурдный стиль, несколько слоёв реальности. Осознал, что повествование Виана — это в первую очередь игра вниманием. Если в обычной прозе внимание читателя движется по рельсам правил, то тут оно скачет от образа к образу, от мысли к мысли, не давая расслабиться.
В общем, рассказ классный, сборник классный, французский язык даётся пока с трудом, но определённо стоит того.
Тексты и стихи, современная российская проза, жанр, который я потребляю с опаской. Тут сразу два предисловия. Автор первого говорит, что он сам, «пообтесавшийся, наполненный теленовостями и пропагандой последних лет», а вот «Витухновская критикует, очень жестко критикует, власть». Второе предисловие — от Новодворской.
Совсем уж было приуныв, начал читать, и к удивлению нашёл не критику власти, а какие-то молодёжно-философские эмо-тексты с критикой всей действительности разом как бы в афоризмах. Афоризмы какие-то такие (долго не выбирал, надёргал, что вначале):
Нынешний человек настолько деперсонализован, что принимая чужое, он декларирует — каждому своё.
Начинать ценить «маленькие радости жизни» — так я понимаю окончательное падение. Безысходность.
В забвении в миллион раз больше ценимой вами морали, чем в лживой, надиктованной, оправдывающей всё «памяти». Память — камень на шее утопленника. Есть то, что следует забыть. Как и то, чему следует не существовать.
Есть тексты и подлиннее, есть стихи. Мысли в целом последовательные, повторяются по несколько раз. Но в целом всё это такое пафосно-неживое, что не трогает совершенно. А ведь обещали жёсткость.
“Charming man,” he said. “I wish I had a daughter so I could forbid her to marry one...”
Five figures wandered slowly over the blighted land. Bits of it were dullish grey, bits of it dullish brown, the rest of it rather less interesting to look at.
I often suspect creativity is like sex; a young lad can read all the books you have on the topic, but without direct experience he will have little chance of understanding what sex is – but even with experience he may still not understand what is going on!.
The chamber into which the aircar emerged was anything but infinite, it was just very very very big, so big that it gave the impression of infinity far better than infinity itself.
The wall defied the imagination – seduced it and defeated it. The wall was so paralyzingly vast and sheer that its top, bottom and sides passed away beyond the reach of sight. The mere shock of vertigo could kill a man.
For a moment, nothing happened. Then, after a second or so, nothing continued to happen.
In science, if you know what you are doing, you should not be doing it. In engineering, if you do not know what you are doing, you should not be doing it.
He called the others over to look. They came, shared his astonishment, but not his curiosity.