Влад Старостин со своим блогом
Пишите мне на mail@vladstarostin.ru. Подписывайтесь через RSS
Влад Старостин со своим блогом
Пишите мне на mail@vladstarostin.ru. Подписывайтесь через RSS
11 октября 2021
Русский роман 1860-х годов. Авантюрно-криминальный путеводитель по неприглядным местам и сторонам жизни тогдашнего Петербурга. «Путеводитель» здесь не метафора, книга очевидно писалась для читателя, который далёк от ночлежек для бездомных, бандитских притонов, больниц для бедных и тюремных камер. Поэтому автор тщательно и последовательно, со множеством мелких деталей описывает вид и быт этих мест. При этом заметно, что именно желание рассказать и показать влияет на структуру книги сильнее, чем сюжет, так что да, это именно что путеводитель, и тем интереснее его читать сегодня.
Роман такой масштабный, что любое перечисление всего там описанного кажется мелким. Я ни из одной книги не узнавал столько реалий о жизни в 19 веке. Вскользь оброненные автором понятия типа «гусачник» или «Опекунский совет» отправляли меня гуглить и узнавать ещё больше. Или например, я впервые осознал, что представляла собой гражданская казнь. Или что бедняки для того, чтобы прилепить бумажку на стену, использовать жёванный хлебный мякиш. Или о том, что были музыкальные издатели, которым композиторы приносили написанные сочинения. Да, перечислять можно до бесконечности, поэтому делать я этого не буду.
В репликах преступников Крестовский использует жаргон того времени, и впечатляет, сколько современных слов были в ходу уже тогда. Например, «клёвый», «бабки» (в значении деньги), «лафа». Опять начал перечислять, много в общем.
Также в книге есть сюжет, герои, и именно сюжетная часть сделала для меня чтение очень тяжёлым. Я не особо впечатлителен, но тут такое количество несправедливости, крушения надежд и падения на самое дно, что тронуло и меня. По началу ещё веришь, что есть надежда, какая-то отдушина для главных героев. А потом понимаешь, что книга устроена иначе, и если сейчас всё плохо, то дальше будет только хуже. До сих пор неприятно вспоминать, как ломались судьбы главных героев. При том, что какой-то особой художественной красоты и изящества языка в книге немного, тут скорее попытка схватить и передать читателю время и место, но эффект очень сильный. По крайней мере для меня.
В общем, не сказать, что я получил большое удовольствие от чтения, но ни капли не жалею о прочитанном. Книга огромная, книга тяжёлая, книга классная. Рекомендую.
Здесь на каждом шагу ноголомные рытвины, вбоины, ухабы, вывороченные камни...
...а в карманах у той и у другого было по паре заряженных пистолетов — на всякий случай, ради предосторожности против добрых людей.
Это была заматерелая, закалённая и какая-то слоновья натура!
Это один варьянт маскарадных разговоров; другой — несколько короче, зато разнообразнее:
— Я тебя знаю.
— Знаешь? Ну, это не делает тебе чести. Убирайся!
Голос у него был баритон, с приятным хрипом, такой, какой обыкновенно бывал у ротных командиров, когда они с недосыпу после вчерашнего перепоя являлись ранним утром перед выстроенной во фронт своей ротой. Майор подчас очень любил вспоминать былое время, которое называл «лихим», и при этих рассказах всегда старался держать себя с наибольшей молодцеватостью, закручивал кверху щетинку усов и поводил глазками с сокольей искоркой, которая переходила у него в капельку маслица, если дело начинало касаться разных полечек, жидовочек, хохлушек и татарочек.
По улицам гнилая оттепель мутную кашицу по жидким лужам наквасила, а с неба какая-то неопределённая скверность сеялась.
...с физиономией, которая ясно изобличала, что обладательница её, хотя к небесно-божественному приникает, но и от греховно-земного укрыться плотию своей неизможет.
Находилось в этом обществе также и несколько молодых людей; но это были молодые люди с какими-то блинчатоплоскими, тарелочно-тупыми физиономиями, какие-то загнанные и запуганные.