Влад Старостин со своим блогом

Панкейки — это такие толстые блинчики, каждый размером примерно с оладий. Они подаются стопкой и едят их не по одному, а всей стопкой, как торт из коржей, отсюда, наверное, и название. Каждый панкейк можно чем-нибудь смазать и вся стопка будет ещё вкуснее. Это один из самых любимых завтраков у нас дома, я готовлю их постоянно и очень доволен результатами. (Мы говорим здесь о pancakes из американского английского, британские pancakes очень близки к нашим блинам, этот текст не про них. Для расширения кругозора поищите, что́ британцы называют словом blini.)

Чего мы ожидаем от хороших панкейков? Во-первых, они должны быть хорошо пожарены: румяные снаружи, мягкие внутри. Во-вторых, от них требуется воздушность. Панкейки не должны быть плотными, они должны быть мягкими, объёмными. Словом, обладать воздушностью.

Ингредиенты (на солидную порцию на одного или умеренную — на двоих)

Про ванильное. Самый дешёвый вариант — ванилин или ванильный сахар. Дёшево и менее вкусно, чем другие варианты. Вариант для солидных господ — настоящие стручки ванили. Дорого, несколько хлопотно и очень вкусно. Вариант, который использую я, — ванильный экстракт. Вкусно, хватает надолго, но придётся поискать. Я напишу, что делать с каждым из вариантов.

Приступим. В большой чашке смешайте муку, соду и щепотку соли. Поставьте в сторону. Разделите яйцо на желток и белок. Растопите сливочное масло в микроволновке (или на плите, но в микроволновке удобнее). В отдельной чашке смешайте кефир, желток, молоко, ⅔ сахара. Добавьте ваниль. Если вы используете ванилин или ванильный экстракт, просто добавьте его в чашку. Если ванильный сахар — то замените часть сахара на ванильный. Если стручки ванили — то извлеките семена и добавьте в смесь (а оставшиеся стручки можно отварить в молоке перед тем, как его добавлять, если у вас настолько много свободного времени). Как бы то ни было, взбейте всё венчиком и, продолжая им орудовать, вливайте растопленное масло. Если просто бухнуть всё масло сразу, то оно скорее всего застынет крупными кусками (кефир и молоко-то у вас из холодильника), а мы этого не хотим.

Теперь мы почти готовы влить жидкую смесь в чашку с мукой. Зачем вообще использовать две чашки, почему бы не сделать всё сразу в одной? Во-первых, как только кефир соединится с содой, начнут выделяться пузырьки, а это очень хорошо для воздушности. Но выделяться они будут не вечно, этот процесс в конце концов закончится. Поэтому мы соединяем две смеси перед самой жаркой, чтобы все пузырьки пошли в дело. Во-вторых, когда мы активно мешаем мучное тесто, вырабатывается клейковина, тесто становится эластичным, а это плохо для воздушности. Поэтому мы взбиваем венчиком жидкую часть без муки, и клейковина не образуется. Но остался ещё один шаг до того, как смешивать.

Загадка для внимательных: какой ингредиент мы не использовали? Правильно, яичный белок. Взбейте его миксером (или венчиком, если у вас много терпения и сильные руки), добавьте оставшуюся треть сахара и ещё взбейте. Взбитые белки доведут воздушность до предела. Теперь вылейте жидкую смесь в чашку с мукой. Перемешайте. Чем меньше вы перемешиваете, тем лучше, мы же не хотим создавать клейковину. Если остаются небольшие комочки — нестрашно. Теперь вмешайте белки в получившееся тесто. Важно делать это тщательно, иначе в панкейках можно будет обнаружить кусочки яичницы. Вмешали — можно жарить.

Я жарю на обычной антипригарной сковороде. Если у вас есть просторный плоский электрогриль — ещё лучше. Сковороду нагрейте, смажьте сливочным маслом, протрите бумажной салфеткой. Нам не нужны излишки масла на сковороде, иначе цвет получится неравномерным. Выливайте половник (если помещается — то несколько) теста, жарьте на одной стороне, потом на другой. Поначалу будет непонятно, когда переворачивать, не бойтесь приподнимать панкейк и смотреть. Потом освоитесь, и всё будет легко и быстро. Я кладу панкейки на тарелку и смазываю каждый сливочным маслом (вы можете смазывать, чем вам нравится). Чтобы они не остывали раньше времени, накрываю всё полотенцем.

А потом тесто кончается, а у вас на тарелке — очень вкусный завтрак. Добавляйте ещё масла, ягод, кленового сиропа, мёда, да чего угодно, и наслаждайтесь. И да прибудет с вами воздушность.

Книга «Zazie dans le Métro» Раймона Кено

Около двух лет назад я перестал читать переводную художественную литературу. Совершенно не жалею. Художественный текст существует сразу во множестве измерений, и сохранить их все — задача неподвластная даже самому гениальному переводчику. Сюжет обычно передаётся неплохо. Настроение, атмосфера — уже хуже. А вот ритм, игра слов, фонетика, весь этот шлейф ассоциаций — теряется безвозвратно, да ещё и заменяется на что-то другое, чего автор и не предполагал совсем. Поначалу читать на английском было очень тяжело (книжный английский — это особый язык), но сейчас освоился, и это точно стоило того.

Я давно хотел прочитать «Зази в метро», всё указывало на то, что книга должна мне понравиться. Французский я знаю плохо (ближе к «не знаю»), но собрался, вооружился словарём, интернетом и русским переводом (подглядывать пришлось часто), и начал читать. Справился чуть больше, чем за месяц, и вообще в восторге от книги.

Стоит ли её читать? Да, очень классная книга. Много ли потеряешь, если читать в переводе? Нет, вполне можно читать и в переводе. Весёлая, фантасмагоричная, очень свободная и лёгкая книга. Абсурдный юмор, зарисовки парижской жизни и куча, просто рой затронутых тем. Хотя вот в интернете пишут, что «на любителя». Видимо, я любитель. Я пользовался переводом Голованивской и Разлоговой, говорят, что перевод Цывьяна намного лучше.

Прочитано в сентябре 2017

Ларри Кинг, «А что это я здесь делаю? Путь журналиста»

Во-первых, книга очень похожа на телевизионное шоу. Читаешь её, а в голове — видеоряд. Шоу качественное, развлекает на отлично. Во-вторых, это книга исключительно об авторе. Так, конечно, есть и другие люди, есть знаменитости, есть исторические события. Но это всё по необходимости, насколько нужно, чтобы раскрыть образ самого Ларри Кинга. Тут и его достоинства, и его слабости, и занятные особенности: все это складывается в живую и объёмную картину. Лайк.

Николай Гоголь, «Мёртвые души»

Конечно, перечитывал. В восторге вообще, очень хорошо написано. И как преподнесено, как приятно читается. Особенно понравился подход ко времени. Будто мы вместе с Гоголем смотрим на происходящее и он нам его комментирует в реальном времени. Все эти «...мне пора возвратиться к нашим героям, которые стояли уже несколько минут перед дверями гостиной...» и «...мы стали говорить довольно громко, позабыв, что герой наш, спавший во всё время рассказа его повести, уже проснулся и легко может услышать так часто повторяемую свою фамилию». Супер, чего уж тут распинаться.

Mimi Thorisson, «A Kitchen in France: A Year of Cooking in My Farmhouse»

Хотел вот почитать про повседневную французскую кухню, взял первую попавшуюся книгу. Ничего не вынес, если честно. Может быть, пару мелочей. Обычная книга рецептов. Разве что очень много фотографий этой самой Мими. Да, она выглядит неплохо, и муж у неё фотограф, но про еду же книга. Впрочем, её дело.

Neil Gaiman, «The Ocean at the End of the Lane»

Безотказно работающий приём — берём ребёнка, не очень хорошее детство и не очень любящих родителей, и отводим это как бы на второй план, а рассказываем какую-нибудь фентезийно-магическую историю. Но читатель-то понимает, о чём книга на самом деле, и эмоциональное воздействие гарантировано. А может быть, это моя искажённая интерпретация. В любом случае, приём безотказный — на мне тоже сработал.

Peter Bevelin, «Seeking Wisdom: From Darwin to Munger»

Как-то раз я слушал какой-то подкаст, и там какой-то блоггер рассказывал, что за книги он рекомендует. О «Seeking Wisdom» он говорил с особым предыханием. Прошёл где-то год, и книгу я, наконец, прочёл. Приводится огромный список когнитивных искажений с примерами. Приводится список прицнипов, которые нужно применять, чтобы этим искажениям не поддаваться. Много цитат великих людей. С одной стороны, прекрасная книга, много интересного, всё правильно написано. С другой стороны, я особо нового ничего из неё не вынес. Есть книги, которые бьют в одну или пару идей, а остальное нанизывают уже сверху. Например, «Сначала скажите „Нет“». Есть книги, которые плавно перетекают от одной идее к другой, получается этакое путешествие. (Моя любимая книга такого типа — «Золотая ветвь»). А тут вывалено всё без какой-либо иерархии. Наверное, такую книгу хорошо держать у камина, открывать на случайной странице и читать:

Пётр Кропоткин, «Записки революционера»

Книга эта совсем не про нашу революцию, она написана в самом конце 19-го века. Да и не про революцию она вовсе, просто добротные мемуары. Изложено хорошо и читается приятно. Вообще, русские мемуары 19-го века — моё открытие этого года. Замечательное чтение. Особенно рекомендую, например, дневник Пирогова.

Цитаты вперемешку

Лицо бледное, изможденное развратом; большие очки на подслеповатых глазах; тоненькие злющие губы; волосы неопределенного цвета; большая квадратная голова на крошечном теле.

По загоревшему лицу его можно было заключить, что он знал, что такое дым, если не пороховой, то по крайней мере табачный.

The people are a bit boring, don’t you think? All they talk about is mushrooms and oysters and wine and the weather.

...иные, ещё доселе небранные струны...

...стены были выкрашены какой-то голубенькой краской вроде серенькой...

...потом следовало несколько мыслей, весьма замечательных по своей справедливости...

Шум от перьев был большой и походил на то, как будто бы несколько телег с хворостом проезжали лес, заваленный на четверть аршина иссохшими листьями.

Many years ago, a Pasadena friend of mine made fishing tackle. I looked at this fishing tackle – it was green and purple and blue – I don’t think I’d ever seen anything like them. I asked him “God! Do fish bite these lures?” He said to me, “Charlie, I don’t sell to fish”.

Ему нравилось не то, о чем читал он, но больше самое чтение, или, лучше сказать, процесс самого чтения, что вот-де из букв вечно выходит какое-нибудь слово, которое иной раз черт знает что и значит.

Как я готовлю свиные рёбра

Свиные рёбра — отличная еда под пиво. Это достаточный повод, чтобы их готовить.

Прежде, чем мы начнём, убедитесь, что в вашей духовке есть гриль. Также проверьте наличие кулинарной кисточки. Если всё на месте, то проблем быть не должно.

Подготовка

Купите рёбра в магазине. Я обычно готовлю две... два... в общем, два раза покупаю рёбра и готовлю. По-английски это ribs rack, а как по-русски — не знаю. Нужно натереть их специями. Смешайте 8 частей сахара, 3 части соли и одну часть копчёной паприки. Я в качестве «части» использую мерную ложечку на 5 мл. Эту же ложечку я наполняю красным жгучим перцем, молотым чёрным перцем и гранулированным чесноком (три компонента в одну ложечку, примерно в равных пропорциях). И добавляю всё это в нашу смесь.

Очень может быть, что у вас не окажется копчёной паприки. Замените её на обычную, не выкидывать же рёбра. Вместо этого достаньте их из упаковки и переверните к себе той стороной, где мяса меньше, а костей больше. Там скорее всего будет пленка во всю длину. Подцепите её с одной стороны, возьмитесь за неё бумажным полотенцем и снимите её. Теперь намажьте с этой стороны оливковым маслом и натрите специями. Переверните на другую сторону и опять натрите маслом и специями. На «мясной» стороне специй нужно больше. Положите мясной стороной вверх на блюдо и уберите в холодильник на ночь, ничем не накрывая

Основная задача, которую мы здесь решаем, — подсушить поверхность мяса солью (та же идея была, когда мы запекали курицу). Может быть, творится и ещё какая-нибудь магия. А может быть, этот шаг вообще необязательный, я не проверял, привык делать так, и результат мне нравится.

На следующий день

Разогрейте духовку до 160 градусов. Положите рёбра на решётку, а под ними поставьте противень, чтобы собирать с них всякий сок. Кстати, в блюде, в котором рёбра стояли в холодильнике, тоже наверняка остался сок. Соберите его в чашку, он нам ещё пригодится. Пока рёбра пекутся, я жгу в духовке розмарин. Идёт дым, аромат стоит — чудо просто. Успевай кухню проветривать. Это запекание, плюс дым — очень важный шаг во всём процессе. Без них вкус конечного блюда будет сильно беднее. «Конечное блюдо», какой прекрасный канцеляризм. Сколько запекать и дымить-то? Один час.

Томление

Через час достаём ребра, температуру в духовке убавляем до 140. Дальше с каждым... набором рёбер поступаем так. Расстилаем длинный кусок фольги. Кладём на него рёбра. Сверху кладём зубчиков 6 чеснока. Заворачиваем в фольгу: поднимаем параллельные края, соединяем их вместе, а затем заворачиваем концы. Очень важно, чтобы фольга осталась герметичной, поэтому не прижимайте её сильно к рёбрам, кости могут быть острыми. Все рёбра завернули? Отлично.

Слейте всё с противня в ту чашку, где мы сохранили сок из холодильника. Переложите рёбра в фольге на противень. Приоткройте один завёрнутый конец и влейте туда сначала соки из чашки, а потом красного вина. Любое сухое вино подойдёт, даже очень дешёвое. (Непонятно, зачем использовать здесь какое-то ещё кроме очень дешёвого.)

Тут вы неожиданно можете узнать, что фольгу вы всё-таки повредили. Бывает, приподнимите это место и закройте ещё одним слоем фольги. Убирайте в духовку на полтора часа.

Зажаривание

Достаньте противень из духовки. Слейте сок из фольги в сковороду. Как делает Элтон Браун: берёт свёрток, держит его прямо над сковородой, прокалывает посередине, сок вытекает в сковороду. Как делаю я: приоткрываю один край свёртка, наклоняю противень и осторожно сливаю в сковороду. У Элтона быстрее и эффектнее, но после того, как зальёшь кухонный пол жирным свиным соком, понимаешь, что это не главное. В любом случае, сок оказался в сковороде. Ставим её на большой огонь.

Это моя любимая часть. Жидкость постепенно загустевает и превращается в бесподобный и, я бы сказал, восхитительный соус барбекью. Разворачивайте рёбра, выкидывайте чеснок, берите кисточку и мажьте рёбра соусом. Совсем вынимать из фольги не нужно, достаточно открыть рёбра сверху.

Ставьте под гриль и жарьте до готовности. У меня получается примерно так:

На самом деле, именно так и получается, это ж моя фотка, хоть и полугодичной давности. Впрочем, рецепт с тех пор особо не менялся. (Cейчас я, разве что, подкладываю ещё один слой фольги на противень. Лучше потратить больше фольги, чем оттирать пригоревшее вино.)

Напоследок, пара слов про текстуру. Если томить рёбра меньше, чем полтора часа, то они будут пожёстче. Если больше — то помягче. Для моего вкуса и моей духовки полтора часа — идеальное время. Своё идеальное время вам предстоит найти самим.

Разбор мелодии Force theme Джона Уильямса

Интересно, как работают вещи вокруг. Как, например, холодильник создаёт холод? Магия. Или как микроволновка нагревает еду? Чудеса. (Сижу на кухне, да.)

Или, вот, музыка. У меня есть любимые мелодии. Как они устроены, что в них особенного? Попробую рассказать.

Мне в этом вопросе можно доверять. У меня нет никакого музыкального образования. Я не умею играть ни на одном инструменте. В общем, полный дилетант. Но с другой стороны, именно поэтому мне и интересно в этом копаться.

Возьмём в качестве образца для исследований «Force theme» (AKA «Binary sunset») из Звёздных войн. Её написал Джон Уилльямс. Звучит она так. Или вот кавер на неё. В разных вариациях она присутствует в каждой серии, начиная с четвёртого эпизода.

Первая фраза

Это что за картинка такая? Я не знаю, есть ли у такого формата отдельное название, но примерно так ноты выглядят во многих компьютерных редакторах. Слева — легенда, какие клавиши на воображаемом пианино нажимаются. Сама музыка движется слева направо.

Смотрите, на картинке семь полосочек, это семь нот мелодии. Послушайте первую фразу ещё раз, глядя на картинку.

Семь нот на картинке, семь нот звучит, всё сходится. Что же это за ноты? Тут нам понадобится небольшое отступление.

Небольшое отступление: лад

В мире музыки много условностей. Например, существует двенадцать нот. Вот они:

На самом деле, нигде они не существуют, но в нашей европейской цивилизации там сложилось, что все сочиняют музыку, используя их.

Если пойти дальше, ноты начнут повторяться, хоть и будут звучать выше. Это называется «на октаву выше». Любое расстояние между двумя нотами имеет какое-то название, расстояние в 12 нот называется октавой:

Но и 12 нот — это слишком много, из них выбирают меньшее количество и используют их. Этот набор нот называется ладом. В мелодии, которую мы разбираем, используется минорный лад, он звучит вот так (семь нот + первая нота на октаву выше):

Это не значит, что другие ноты нельзя использовать, но эти семь звучат как «основные». А остальные пять будут казаться чужеродными, как если положить кусочек апельсина в борщ. Каждый день такое есть не станешь, но для художественного эффекта — вполне.

Итак, тут используется минорный лад. Конкретнее — до-минор. Это значит, что лад начинается с ноты до. Нота, с которой начинается лад, — самая важная. Дурацкое слово, но по-другому не скажешь. Вот смотрите:

Мы начинаем с до. Затем звучат всякие другие ноты, а в конце — опять до. Чувствуете завершённость? Будто сказал всё, что хотел. Сравните:

Недосказанность. Потому что на другой ноте закончили. Вооружившись этим знанием, продолжим.

Продолжим

Как видим, мелодия начинается не с неё, а с другой ноты. Но если вы прислушаетесь, то заметите, что ударение всё равно на второй ноте. Это называется затактом. Точно такой же затакт есть в гимне нашей страны. Слышите, тихое «Ро-» и ударное «-сси-»? Тут даже первые две ноты такие же.

После до мы осторожно поднимаемся вверх, до третьей ноты в ладу:

Мы даже зацепили по дороге четвёртую ноту, но ударная всё-таки третья. А потом тут же, будто испугавшись окрика, вернулись к затактовой ноте. Как недостаточно ещё сильные повстанцы. Говорить о музыке иносказательно — так себе удовольствие, но это лучше, чем вообще никак не говорить.

Вторая фраза

Начинается, как мы видим с такого же затакта, и тоже идёт вверх. И тут же падает вниз, скачет каким-то неровным ритмом и останавливается уже на четвёртой ноте. Прогресс, смогли подняться чуть выше.

Этот «неровный ритм» называется триолями. Обычно ноты делятся пополам. Или ещё раз пополам (четвертные). И так далее: восьмые, шестнадцатые. Возьмём, например, начало песни «Мои мысли, мои скакуны»:

Видите, есть ноты, а есть ноты в четыре раза короче. Но можно делить не на две или четыре части, а на три. Тогда вступление к «Скакунам» зазвучит так:

Стало необычнее и удали поубавилось. Такой же приём мы слышим и в нашей мелодии. Повстанцы наши с трудом, спотыкаясь, но всё-таки разгибаются.

Третья фраза

Кульминация мелодии. Эмоции и красота. То же начало, что и раньше. Как обычно, с трудом поднимаясь, силы добра вдруг распрямляются в полный рост и озаряются светом. Видите, как это произошло? От одного до к другому до, октавой выше. Уверенными скачками вверх.

Но видите вот эту необычную ноту (соль), пятую в ладу. Послушайте как она звучит. Это повод для ещё одного небольшого отступления.

Небольшое отступление: доминанта

В прошлом отступлении мы выяснили, что самая нота в ладу — первая. Она задаёт центр тяжести всего лада. Ещё она называется тоникой.

А вторая по важности нота — пятая, она же доминанта. Это наиболее независимая от тоники нота, альтернативный центр тяжести. Композиторы часто играют на наших ожиданиях: вот тоника, вот доминанта и нам хочется опять услышать тонику. Мы слышим и нам приятно. Кстати, именно доминанта и играла в затакте. И именно к ней мы возвращались в конце первой фразы. Смотрите дальше.

Четвёртая фраза

Тут всё как раз построено вокруг доминанты. Цель достигнута, и мы с победой возвращаемся вниз, к изначальному до (даже на октаву ниже).

Такой вот полноценный сюжет в короткой мелодии.

Прочитано в августе 2017

Владислав Ходасевич, «Некрополь»

Истории о поэтах и писателях начала 20 века. Язык прекрасный, при этом чувствуется, что автору всегда есть, что сказать. Не он плетётся за чередой событий, а скорее сюжет не поспевает за его мыслью. Рекомендую.

Сергей Довлатов, «Ремесло»

Я долго, много лет ходил кругами вокруг Довлатова, но всё не читал. А тут попробовал, и очень понравилось. Тоже мемуары, тоже во многом про писателей. Одна из лучших книг этого года для меня.

Jordan Ellenberg, «How Not to Be Wrong: The Power of Mathematical Thinking»

Математик популярно пишет про математику. Показывает, как её используют в других областях жизни, и объясняет, почему используют неправильно. Какой-то объединяющей идеи во всей книге я не увидел, но чтение отличное. Издавалась на русском. Да, из похожего, но про экономику понравилась в своё время «Экономист под прикрытием».

Игорь Бунич, «Д’Артаньян из НКВД. Исторические анекдоты»

Набор фантасмагорических баек про советскую историю. Оказалось совсем неплохо.

Кэрол Дуэк, «Гибкое сознание. Новый взгляд на психологию развития взрослых и детей»

Есть, мол, две установки. Либо вы ориентируетесь на рост: в трудностях видите возможность для развития, стремитесь быть лучше себя, а не лучше других, верите, что можно себя изменить в лучшую сторону. Либо ориентируетесь на данность: избегаете трудностей, верите, что люди не меняются, в общем, всё наоборот. и вы, мол, сами можете выбрать себе установку. Лучше, конечно, первую, чем вторую. Кажется, что всё очевидно, но для меня эта книга была очень полезна и показала многие вещи в новом свете. Будет ли полезна вам — не знаю. И как водится, одна эта мысль растянута на много страниц. Может быть, так усваивается лучше.

Цитаты вперемешку

К сожалению, указ секретный и показать его тебе я не могу, хотя ты и обязан был на нём расписаться.

Buffon solved this equation (and so can you, if that’s the kind of thing you’re into)...

...с инстинктивным отвращением к её отчётливой, пряной плотскости.

Мы по утрам садимся завтракать. Мы единственные в Америке завтракаем, как положено. Едим, например, котлеты с макаронами.

Затрудняла общение и склонность к мордобою.

Через полчаса я уже разливал водку. Диана приготовила фирменный салат. В салате были грибы, огурцы, черносливы, редиска, но преобладали макароны.

В живописи Валерий Яковлевич разбирался неважно, однако имел пристрастия.

Риццо вернулся, достал сигарету. Что-то в нем отвечало музыкальному ритму. Банально выражаясь, он приплясывал.

И Губин, мне кажется, сдался. Оставил литературные попытки. Сейчас он чиновник «Ленгаза», неизменно приветливый, добрый, веселый. За всем этим чувствуется драма.

Любая житейская мелочь побуждала Верховского к тяжким безрезультатным раздумьям.

Однажды я мимоходом спросил его:

— Штопор есть?

Верховский задумался. Несколько раз пересек мой кабинет. Потом сказал:

— Сейчас я иду обедать. Буду после трех. И мы вернемся к этому разговору. Тема интересная...

Прошел час. Мукузани было выпито. Художник Зуев без усилии выдавил пробку корявым мизинцем. Наконец появился Верховский. Уныло взглянул на меня и сказал:

— Штопора у меня, к сожалению, нет. Есть пилочка для ногтей...

На нем был черный пиджак поверх белого свитера с высоким воротником. Весь жилистый и сухой, с обветренным красноватым лицом, он похож был на рыбака.

Мы обнялись и расцеловались. Действительно, мы с ним давненько не виделись, если виделись вообще.

...очень странного акцента, в котором резко еврейские интонации кишиневского уроженца сочетались с неизвестно откуда взявшимся оканьем заправского волгаря.

О современном искусстве и языках

Как-то раз я был в музее и увидел эту картину:

Это «Кафедра» (Cathedra) Барнета Ньюмана, признанный шедевр современного искусства. Стоит миллионы долларов и, что впечатлило меня ещё больше, про неё было целых три разных комментария в аудиогиде. Особенно они отмечали несимметричность центральной линии и ещё одну линию справа. Я честно попытался восхититься, но не смог. Ну прямоугольники, ну синие, ерунда какая-то. Искусство осталось для меня непонятым.

А совсем недавно я подумал вот что. Есть такая вещь — языки. Люди на них говорят, люди их учат и благодаря языкам люди понимают друг друга. Великая вещь. Но почему языки именно такие? Почему слова звучат именно так? Почему слово «стол» мужского рода (или «женского», если мы, например, про французский)? Иногда можно снять пару слоёв истории и отследить какие-то связи, но в итоге всё сводится к тому, что люди когда-то приняли, что это так. Безо всяких «почему». Так получилось, и теперь один человек может понять другого.

Искусство — точно такой же язык. Художник посылает какое-то сообщение зрителю на своём языке. А зритель, пользуясь этим языком, сообщение получает. Язык — это способ донести сообщение, только и всего. Языки повсюду. Есть язык музыкальной гармонии, где какие-то последовательности аккордов звучат свежо, а какие-то — старомодно. Есть язык шахмат, с красивыми жертвами и виртуозной пешечной игрой. С любой сфере человеческой жизни есть свой язык, и не один.

Языки можно учить. Иногда есть учебники. Иногда нет — тогда надо слушать носителей языка и пытаться разобраться самому. Часто бывает так, что целиком язык не знает никто, каждый говорит на своём подмножестве. Языки нужно учить. Это ещё одно измерение, в котором мы видим мир вокруг. Например, недавно я узнал про язык киномонтажа. Выучил пару слов и выражений — и уже смотрю фильмы по-другому.

«Да ладно, ерунда это всё, они вон рисуют всякую бессмыслицу, а потом другие люди с СПГС ищут там какие-то сообщения». Что ответить на обвинение в том, что нет никакого языка, а есть лишь случайные образы безо всякого смысла? Такая точка зрения тоже имеет право на жизнь (и мне кажется, она принципиально неоопровержима). Отвечу, что установки каждый выбирает себе сам. Я предпочту скорее видеть несуществующее, чем проигнорировать что-то настоящее.

Как я топлю утиный жир

Утиный жир — отличная штука. Попробуйте пожарить на нём картошку, и всё, назад дороги нет, как раньше уже не захочется. На фоне этого другие сферы применения утиного жира меркнут, и мы на них останавливаться не будем. Хотя прочитайте про конфи, если есть желание. Малого того, что это отличная штука, так ещё утиный жир вы совершенно бесплатно получаете вместе с уткой. Если у вас есть утка, значит вы можете вытопить жир (а утку съесть).

В чём проблема

Все инструкции по вытапливанию жира говорят одно и то же: положите ненужную кожу и куски утиного сала в кастрюлю, добавьте немного воды, поставьте на медленный огонь, подождите, пока весь жир вытопится, а вся вода испарится, процедите и охладите. Я делал так много раз, но так и не понял, как определить, что вся вода испарилась. А ведь это важно, если испарилась не вся вода, жир при длительном хранении может испортиться (как, вы думаете, я об этом узнал?). Хорошо, но ведь можно топить жир много часов, чтоб уж наверняка, да ведь? К сожалению, если топить слишком долго, куски утки могут поджариться, и ваш жир из нежно кремового превратится в слегка коричневатый. И пахнуть начнёт чем-то жареным. Наверное, ничего страшного, но мне не нравится. Да и много часов жалко тратить.

Какое решение

Топим жир. Когда кажется, что всё вытопилось, процеживаем в отдельную миску, остужаем и ставим в холодильник. На следующий день жир поднимается наверх, а жидкость перемещается вниз. Снимаем шайбу жира и храним. От жидкости избавляемся. Классно же, жир гарантированно чистый в 100% случаев, и невозможно что-то испортить.

Я каждый раз проверяю себя: вот я уверен, что вся вода выкипела, кручу-верчу с умным видом кастрюлю, вроде не вижу воды. А на следующий день, она всё равно есть. И я радуюсь, что придумал способ легко от неё избавиться.

Книга «Другие барабаны» Лены Элтанг

Продолжаю разочаровываться в современной русской прозе.

Казалось бы, всё что нужно. Метафоры, сравнения, отсылки и аллюзии разной степени энциклопедичности. Читай и наслаждайся.

Но уже через пару страниц поднимается непонятное ощущение. Как-то много всего. Много метафор, много сравнений, хороших, плохих, уже неважно. Начинаешь уставать. Будто попал в лавку старьёвщика, где просто море вещей, и далеко не все из них — первый сорт.

Нет, это красиво, мне понравилось. На самом деле это вот так

(Я надеюсь, «полами до полу» — это умышленно.)

Страшно. Тополиные коробочки, свирепая моль, безмолвное знание, плащ на руке фехтовальщика, бахромчатые полы. И всё в двух предложениях.

Я не хочу изливаться критикой, просто не моё. Наверное, была проделана большая работа, наверное, для неё требуется определённое мастерство, но результат меня не зацепил, увы.

What else does a chump want? Mystery! He wants to think that the world is a romantic place when he knows damn well it ain’t.

Книга «Выживают только параноики» Эндрю Гроува

Прочитал книгу «Выживают только параноики» Эндрю Гроува.

Удивительно пустая книга, не вынес для себя вообще ни одной новой мысли. Впрочем, в мире бизнес-книг такое бывает.

Суть в следующем. У вас есть компания, а вокруг есть разные силы, которые на эту компанию влияют: конкуренты, потребители, поставщики и т. д. В один день одна из этих сил резко меняется, Гроув называет это изменение десятикратным. И это изменение так влияет на вашу компанию, что жить как раньше нельзя, надо меняться и приспосабливаться, Гроув называет это переломным моментом. Важно не проморгать этот момент и вовремя на него среагировать. Для этого у вас в компании должна быть открытость, люди должны не бояться спорить друг с другом, а вы должны не забывать их слушать. И тогда всё получится.

Казалось бы, автор всё правильно пишет. Но полезного — ноль. Я так же могу написать книгу о том, как найти потерянную вещь в квартире. В квартире у вас 3 комнаты. Осмотрите первую из них. Потом вторую и третью. Смотрите внимательно и тщательно. И вы обязательно найдёте вещь.

Может показаться, что я утрирую, но именно об этом Гроув и пишет. Заметь десятикратное изменение, среагируй и выйди победителем. Вот пример из книги:

Видите, как всё просто, получится у кого угодно. На самом деле нет. Любое из тысяч изменений, происходящих постоянно, может стать десятикратным, а может и не стать. И знать это наперёд невозможно, это как играть в рулетку. И всё почему-то понимают, что каждый розыгрыш рулетки случаен — ведь на движение шарика влияет так много сил, что мы не в состоянии учесть их все. Но этим же людям кажется, что вкусы потребителей менее случайны и их можно как-то предсказать. А ведь сил, которые на них влияют, ничуть не меньше.

Гроув подкрепляет свои советы случаями из истории компании Intel. Их более-менее интересно читать, но чтобы история успеха или неудачи могла чему-то научить, надо проделать кропотливую работу по извлечению из неё зёрен мудрости, а это под силу не каждому. Надо исключить элемент случайности, влияние других сил, подкрепить несколькими примерами, и только тогда это станет полезным уроком, которым можно поделиться с другими.

Вот пример из недавно прочитанной книги Checklist Manifesto, где автор пытался внедрить использование чеклистов при хирургических операциях, и получил положительные результаты первых исследований.

Для книги Гроува это космос, вот как он принимает решение в переломном моменте.

Вот так, сидел на презентации, подумал и принял решение. Скорее всего, Эндрю Гроув хорошо разбирается в бизнесе и принимает правильные решения чаще неправильных. Но, к сожалению, этот факт ничему не может научить читателей его книги. Это и сам пишет о чём-то подобном: